Дмитрий Евдокимов - Бретер на вес золота [litres]
В общем, дела у «Белой лилии» идут плохо. Трактир всегда полупустой, и большая часть комнат остается незаселенной. Соответственно доходы низкие и помещения постепенно ветшают. Во всех своих бедах мэтр Пуйоль винит дядю Фернана, и, нужно признать, не зря. Благодаря дядюшкиным трудам все окрестные улицы предпочитают посещать «Серебряный олень», а количество постояльцев постоянно увеличивается. Дядюшка правильно ведет дела, но никогда не делает ничего предосудительного. А вот мэтр Пуйоль придумал очень грязный ход.
Достоверно неизвестно, каким именно образом, но он привлек на свою сторону маркиза Аламеду. Есть слушок, что Пуйоль выкупил карточные долги маркиза и предложил таким своеобразным образом их отработать. И теперь маркиз чуть не каждый день появляется в нашем трактире, заказывает обед или ужин и каждый раз устраивает громкий скандал. То суп пересоленный, то мясо пережарено, то вино прокисшее. Несколько раз слугам доставались зуботычины, а однажды он запустил в меня кувшином! Попасть не попал, но половину зала залил вином, другим посетителям досталось, а ему хоть бы что! Заявил, что я посмел подать уксус вместо красного рандерского!
– Ах, сударь! Мало того, что он чаще всего совсем не платит за то, что съел и выпил, так еще и народ отпугивает от нашего заведения! Зато нахваливает «Белую лилию»! Если поначалу посетители смотрели на его представления с недоумением, то теперь уже задумываются: а может, их тут и вправду отбросами кормят? Уже наметился отток клиентов, месье Орлов, этот маркиз пустит по ветру дело, которое на протяжении пяти поколений кирпичик за кирпичиком выстраивает семья Пигалей! Мы в отчаянии, сударь!
– Э-э, но… – протянул я, совершенно ошеломленный выплеснувшейся на меня информацией, – но почему вы не обратитесь в Городскую стражу? Кажется, это по их части?
– Ах, шевалье, – печально покачал головой Пигаль-старший, – мы обращались. И едва не угодили под арест за клевету на благородного человека. Пришлось еще и заплатить начальнику смены, чтобы отпустил нас домой.
– М-да… – задумчиво глядя в окно, я пытался разобраться в ситуации. Неслыханное дело, чтобы дворянин занимался наведением порядка в каком-то там трактире. Можно сказать, что подобное просто недопустимо. С другой стороны, маркиз ведет себя абсолютно неподобающим образом. Если, конечно, это так. Нельзя ведь сбрасывать со счетов и возможную непорядочность владельцев трактира. Ну, это-то можно проверить. Что же делать, если месье Аламеда действительно ведет себя по-свински? Тогда получается, что мальчишка прав и долг порядочного человека – восстановить справедливость. Что ж, делай, что должен, и будь что будет! Да, они ведь что-то пытались сказать насчет оплаты. Хм, это то, чего мне сейчас точно не хватает. Посижу вечером в трактире, посмотрю на поведение маркиза, если будет бузить, пристыжу его. Уймется – ну и хорошо, не уймется – ну и дуэль! Одолею его – заработаю денег, не одолею – не поминайте лихом шевалье Орлова! Ведь всего полчаса назад я мечтал об этом.
– Ну, хорошо. Я понаблюдаю за этим вашим маркизом. Вечером засяду в трактире, когда месье Аламеда заявится, каждое заказанное им блюдо приносите и мне. Так сказать, для чистоты эксперимента. М-да… – тут мне пришлось поскрести затылок, – надеюсь, мне хватит денег оплатить такой ужин…
Не буду кривить душой: произнося это, я скромно надеялся, что хозяева трактира предложат взять на себя эти расходы. Нет, конечно же, я готов сражаться за справедливость, не требуя никакого вознаграждения, но, учитывая мое прискорбное материальное положение, хотелось бы все-таки надеяться…
Дядя с племянником бросили снисходительные взгляды на столешницу, где аккуратной, но очень маленькой пирамидкой возвышались все мои сбережения.
– Месье Орлов, – у Фернана наконец-то прорезался голос, – не истолкуйте наши слова превратно, уверяю вас, что мы ни в коем случае не хотим бросить тень на ваше доброе имя. Но мы хотели бы предложить вам более долгосрочное сотрудничество, нежели один вечер присмотра за маркизом.
– Мы понимаем, – подхватил племянник, – что господа дворяне доселе не занимались охраной трактиров, но ведь, по сути дела, это то же самое, что и охрана купеческих обозов. Один только слух о том, что дебоширам и грубиянам придется объясняться с дворянином, заставит присмиреть большую часть буйных голов. Кто же захочет буянить, рискуя получить пару ударов шпагой?
– Угу, – я постарался напустить в голос как можно больше сарказма, – насчет большинства буйных голов вы правы – но с ними справляются и ваши громилы. Мне же придется иметь дело преимущественно с дворянским сословием, следовательно, я буду гарантированно иметь две-три дуэли в неделю. Фехтовальщик я не самый выдающийся, поэтому вряд ли протяну долго не то что на вашей работе, но и вообще на белом свете. И это еще полбеды, если меня просто убьют. А если получу тяжелое увечье? (Легкие ранения я даже не принимаю в расчет, хотя лечение стоит немалых денег!) Тогда мне придется либо умирать долго и мучительно – от голода и болезней, либо быстро прекратить свои страдания, что очень не приветствуется нашей церковью.
– Но ведь, охраняя купцов, вы рисковали не меньше, – осмелился возразить Жерар.
Замечание было справедливым и особо возразить было нечего. Пришлось мне в смущении вновь почесать затылок. Ну не умею я торговаться, не умею!
– Ну, – протянул я в замешательстве, – понимаете… Охрана купцов считается не очень престижным, но все же допустимым занятием для дворянина. А вот трактиры охранять – такого действительно еще не бывало.
Оба Пигаля снова переглянулись. И старший едва заметно кивнул, давая свое согласие на что-то, обговоренное ими заранее.
– Сударь, мы не королевское казначейство, – смущенно начал юноша, – и не можем предложить вам столько, сколько платят гвардейцам или королевским мушкетерам, но мы можем предоставить вам бесплатное жилье, питание за счет заведения и в придачу три серебряные монеты в неделю.
У меня аж дыхание перехватило от неожиданности. И пришлось приложить максимум усилий, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Ну и ну! Видимо, дела у господ Пигалей идут неплохо, несмотря на все потуги маркиза. Мне предложили жалованье, какое уже больше года невозможно было получить у самого щедрого купца. Знали ли об этом трактирщики? Что-то мне подсказывало, что знали. Потому и оставили этот козырь напоследок, так сказать, в виде последнего и самого надежного средства склонить чашу весов в свою сторону. И были правы, оплата услуг такого размера сразу заставляла более позитивно смотреть на моральную составляющую этих самых услуг. Я по-прежнему осознавал, что, согласившись на охрану трактира, фактически поставлю себя в положение изгоя благородного общества. Но если уж рассудить по справедливости, то ничего предосудительного в этой работе не было. Когда-то и охрана купцов считалась недостойным благородной крови занятием. Но постепенно общество привыкло к новым реалиям. Привыкнет и к этому. Плохо только то, что в роли первопроходца, которому обычно достаются все шишки и ссадины, предстоит выступать именно мне. Правда, каждый первопроходец всегда тешит себя мыслью о наградах: ну, там всяких дворцах, принцессах, титулах или просто сундуках с драгоценностями. Но я не настолько наивен – тут явно не тот случай.
